ПРОЧТИТЕ ОТРЫВКИ ИЗ РАБОТ ИЗВЕСТНЫХ РУССКИХ Лингвистов. ОПРЕДЕЛИТЕ, О ЧЕМ ГОВОРИТСЯ в КАЖДОЙ ЦИТАТЕ И
КАКOBO ВАШЕ ОТНОШЕНИЕ К СКАЗАННОМУ.
Литературный язык, которым мы пользуемся, — это подлинно драгоценнейшее наследие, полученное нами от
предшествующих поколений, драгоценнейшее, ибо оно дает нам возможность выражать свои мысли и чувства и
понимать их не только у наших современников, но и у великих людей минувших времен (Л. В. Щерба).
Высокая культура разговорной и письменной речи, хорошее знание и чутье родного языка, уменье пользоваться
его выразительными средствами, его стилистическим многообразием — самая лучшая опора, самое верное подспорье и
самая надежная рекомендация для каждого человека в его общественной жизни и творческой деятельности (В. В.
Виноградов).
Поскольку мы говорим о языке как о некоторого рода организованном построении, как об активности,
проблема культуры языка сводится к тому, чтобы овладеть принципами построения различных типов и жанров речи в
рамках заданной социальной традиции. Эта проблема на практике будет разрешена тогда, когда каждому члену
говорящего коллектива так же будет ясна разница между лингвистическими средствами, применяемыми в разных
языковых жанрах, как это, например, ясно писателю по отношению к литературным родам. Речь устная и письменная,
ораторская и разговорная, канцелярская и поэтическая, митинговая и парламентская, докладная записка или указ, беседа
с приятелем и дипломатический обмен любезностями, язык в прозе и в стихах — все эти языковые задания, вместе с
прочими бесчисленными делениями, которые можно продолжить в каждом из этих видов и подвидов, требуют своих
средств выполнения и своей «техники». . Сами по себе лингвистические знания не могут воспитать лингвистического
вкуса и лингвистической дисциплины если они не предваряются общей культурностью говорящего. Культурность в
общем смысле этого слова и является необходимым предварительным условием сознательной любви к языку ( Г . О.
Винокур).
Безукоризненно владеть речью может только тот, кто достиг соответствующего уровня общего культурного
развития, кто знает, что такое «пенаты» (из учебника грамматики узнать нельзя), никогда не ошибется в употреблении
этого слова. Школьник, который слово аврора в тексте пушкинского стихотворения понимает как название
знаменитого крейсера, повинен не в незнании языка, а в незнании и непонимании истории, в отсутствии верных
представлений о жизни. Правильной речи мы учимся в той мере, в какой мы учимся всему тому, что составляет
изучение нашей культуры.
Учиться правильной речи можно только вместе с усвоением огромного содержания, в нее вложенного.
Таким образом, правильная речь не только признак и условие высокой культуры, но она и сама обусловлена
последней ( Г . О. Винокур).
Основная и наибольшая часть < . > уменья говорить дается в школе. Жизнь мало сравнительно прибавляет к
приобретенному в школе. Отсюда понятна колоссальная государственно-культурная роль постановки родного языка в
школе именно как предмета нормативного. Там, где дети усиленно учатся говорить, там взрослые не теряют
бесконечного количества времени на отыскание в словесном потоке собеседника основной мысли и не изливают сами
таких потоков вокруг своих мыслей, там люди не оскорбляют друг друга на каждом шагу, потому что лучше понимают
друг друга, там люди меньше судятся, потому, что составляют более ясные контракты и т. д. и т. п. Уменье говорить —
это то смазочное масло, которое необходимо для всякой культурно-государственной машины и без которого она просто
остановилась бы. Если для общения людей вообще необходим язык, то для культурного общения необходим как бы
язык в квадрате, язык, культивируемый как особое искусство, язык нормируемый (А. М. Пешковский).
Практика иногда чрезвычайно легко разрешает вопрос о том, что допустимо и что нетерпимо в языке, особенно в
школе, где первым и последним критическим судьею является учитель, нередко сам же и создающий кодекс
одобряемого, разрешаемого и недопускаемого в речи своих воспитанников. Труднее разрешаются сомнения о
правильности выражений, когда приходится критиковать речь взрослых людей, способных выставить в защиту своих
привычек и взглядов теоретические основания и пример других образованных людей или — еще лучше — образцовых
писателей. Критическое отношение к последним окажется уже весьма затруднительным и потребует известных знаний в
языке и значительной осмотрительности в решениях. Прежде всего нужно признать, что стилистические мерки и вкусы
существуют для известного времени и меняются так же, как меняется язык ( В . И. Чернышев).
